Русская колония в Силиконовой долине

В Калифорнии работают десять тысяч «наших» программистов. Кому они там нужны?

В начале — середине 90-х они уезжали пачками — целыми командами (в СССР это называлось «коллектив»). Гендиректор компании «Ашманов и партнеры» Игорь Ашманов, в описываемое время один из руководителей разработки системы проверки правописания для русского языка ОРФО (той самой, к которой и по сей день обращаются все пользователи Microsoft Office), рассказывает: «…команда, которая делала ОРФО, вся свалила в 1991-м, и тогда это был обычный случай. Я тоже должен был ехать, но не поехал ровно из соображений разных дел и обязанностей, и слава богу…».

Программист Максим Кузовлев с 1997-го работал на команду, которая создавала компанию Genesys (о ней далее), сначала в России. Уехал уже в 1999-м: «Мне предлагали еще в 97-м, но я не хотел, думал, что в России лучше. Потом побывал в Нью-Йорке и прямо оттуда позвонил в Сан-Франциско — согласен…». Говорят, там совсем другая жизнь, и некоторые уезжали именно поэтому. На самом деле были совершенно объективные обстоятельства: в 90-е у российских программистов (как и у украинских) не было адекватной работы на родине. А если и была, то без адекватной оплаты и условий. Феликс Мучник, владелец крупнейшей российской компании по торговле программными продуктами SoftKey.ru: «Лично я всегда считал, что работать можно и здесь. Другой вопрос, что лет десять-двадцать назад перспективы получать достойно и адекватно за свою программистскую работу «там» были лучше».

Максим Кузовлев: «Когда у человека нормальное рабочее место и нормальные условия работы, и кроме как о работе, у него голова особо ни о чем не болит — а там именно так, это определяется самим уровнем жизни, — то большинство начинает работать как надо».

Сейчас многое изменилось: на рубеже тысячелетий лопнул т.н. «пузырь доткомов» (.com). Непосредственно перед этим инвесторы в сфере высоких технологий поголовно сходили с ума, ходил даже такой анекдот: «На паперти сидят трое нищих. У одного на табличке написано просто «нищий», у второго «нищий.com», у третьего «е-нищий.com». Первый соберет 15 долларов, второй 15 тысяч, а третий — 15 миллионов и поедет отдыхать в Майами». Таксисты читали популярные книжки «для чайников» и шли работать программистами. Разумеется, это продолжалось недолго: в феврале 2000 г. в американские иммиграционные службы было подано 32000 заявок на временную рабочую визу (известную как Н-1В), уже в феврале 2001-го — всего 16000. Тогда многие в этой сфере потеряли работу, в основном те, кто связал себя со «стартапами» — небольшими начинающими компаниями. Начался даже обратный отток кадров в Россию.

Крупных компаний схлопнувшийся «пузырь» коснулся значительно меньше. Звезды отечественного программирования, конечно, все остались при своих местах. Алексей Пажитнов, автор «Тетриса», по-прежнему занимается разработкой головоломок. Девять лет он делал это в Microsoft (которая, видимо, решила его таким образом отблагодарить за доставшуюся ей в 1987 году халявную лицензию на «Тетрис»), с 2005-го работает над новой линейкой пазлов по договору с WildSnake Software. Крупную должность в Microsoft занимает и Евгений Веселов, автор когда-то знаменитого редактора «Лексикон» (в середине 90-х стоявшего не менее чем на половине отечественных компьютеров, занимая нишу сегодняшнего Microsoft Word) — он один из архитекторов Internet Explorer.

Так или иначе, но в начале тысячелетия «русских» в одной только Калифорнии оказалось более 10 тыс человек. В 2002 году был даже создан специальный профсоюз — «Ассоциация русскоговорящих профессионалов Силиконовой долины». Чем же они там занимались?

Потом стали говорить, что Силиконовую долину сделали «русские» (иногда, подумав, добавляют «…мозги»). Заметим в скобках, что в определение «русские» в Америке, как известно, входят все, кто с просторов бывшего СНГ. Правда, есть достоверные сведения, что ровно то же самое о своих «мозгах» говорят индусы. Возможно, также и китайцы — не проверял. Это легенда — в процентном соотношении 10 тыс «русских» из миллионов работников американской IT-сферы ничто. Хотя еще как посмотреть…

Традиционно считается, что «русские» в Силиконовой долине — исполнители, девелоперы (т.е. разработчики) — слишком велика разница между американской и отечественной культурой ведения разработок, чтобы «русские» могли успешно управлять компаниями в американских условиях. На самом деле это примерно такая же легенда, как та, что «русские» создали Силиконовую долину. 

Про Сергея Брина, одного из двух основателей Google и эмигранта из России, знают все, но он-то как раз нехарактерная личность, ибо от российского в нем только происхождение: он покинул родину в восьмилетнем возрасте. Куда интереснее фигура, например, Макса Левчина — он, правда, не россиянин, а родом из Киева, но все равно — «русский». Некоторое время назад он был известен как самый популярный в США технологический предприниматель: появившись в Калифорнии в 1998 году, по образцу великих пионеров прошлого (переехав туда с Восточного побережья на разваливающейся машине), он с нуля создал одну из самых известных ныне интернет-компаний — платежную систему PayPal. В 2002 году PayPal за 2,2 млрд долларов купил крупнейший онлайновый аукцион eBay. Всего же Левчин создал что-то около 16 компаний — последний его проект также широко известен, это система обмена фотоальбомами через Интернет под названием Slide.com.

Есть и не столь популярные в мировом масштабе, но все же хорошо известные начинания «русских». Компания Acronis, один из мировых лидеров в системах защиты и резервного копирования данных на персональных компьютерах, создана российским предпринимателем Сергеем Белоусовым. Причем Белоусов вполне интернационален: еще до разворачивания деятельности в Штатах он создал в Москве один из первых сетевых маркетов в компьютерной области — компанию Sunrise, и также является основателем российских компаний Rolsen («телевизоры Rolsen») и ASP Linux.

Можно привести и другие примеры: например, Алексей Фрид, окончивший Физтех в начале 1980-х, еще до всяких «свободных рынков» вошедший в историю отечественного предпринимательства как изобретатель самодельного адаптера системы PAL для советских телевизоров, в Штатах совместно с Сергеем Бурковым стал основателем успешных компаний Bilbo и Invincible Data Systems (последняя занимается защитой данных с помощью смарт-карт).

Одно из самых успешных начинаний «русских» в Силиконовой долине — упоминавшаяся компания Genesys (Григорий Шенкман и Алекс Милославский). Занимавшаяся программным обеспечением для различных телефонных сервисов, еще в 1999-м Genesys была продана французской фирме Alcatel за 1,5 миллиарда долларов. Максим Кузовлев: «На самом деле, в большинстве крупных компаний, таких как Oracle, Cisco и подобных, в среднем звене управления достаточно много выходцев из СССР». Это понятно: высший менеджмент из национальных кадров — дело обычное, это касается не только Штатов, но даже еще в большей степени — китайцев, японцев и корейцев, да и россиян. Руководить же командами разработчиков сам бог велел тому, кто их лучше понимает.

У Максима не было трудностей с адаптацией. «Ты будешь смеяться, — говорит он, — но у меня с английским были проблемы, потому что почти не приходилось на нем говорить. На работе команда — украинцы, россияне из Питера и Владивостока, жили мы в квартале, который еще называли «квартал эйч-уан-би» (по названию рабочей визы. — Ю.Р.). Еще забавней стала ситуация после покупки нас Alcatel — половина менеджмента говорит по-русски, половина — по-французски. Американцы с ума сходили». С обстановкой на работе то же самое — известно, что советские люди привыкли рассматривать программирование как творчество и работать индивидуально. «Китайцы и индусы, которых в долине, наверное, больше половины, — это массовое программирование. А 40% русских разработчиков — кандидаты наук. В Genesys это учли — каждый работал сам за себя».

В исконно американских компаниях «русским» прижиться сложнее, но очень многое зависит от менеджмента. Вице-президент корпорации Veritas Шмуэл Гошен рассказывал в интервью «Немецкой волне»: «На меня всегда большое впечатление производит их солидная теоретическая подготовка, их огромные возможности в области фундаментальных исследований, в разработке алгоритмов и так далее. Трудности они начинают испытывать тогда, когда речь заходит о применении знаний на практике, о производстве реальной продукции. <...> Кроме того, они могут работать только в рамках строгой иерархической структуры. Если им давать слишком много свободы, они теряются».

Типично американское мнение, которое многие не разделяют. Программист Евгений Нонко, родом из Бийска, работающий в центре Microsoft в Сиэттле, на страницах барнаульского журнала «Монитор-плюс» утверждал, что у него проблем практически не было: «Компания очень большая, и у меня была возможность выбрать, над каким проектом работать… В фильме «AntiTrust» показываются огромные залы, усеянные рабочими местами, — бред полнейший. На самом деле все не так. У каждого программиста свое рабочее место. Если мне захочется продолжить дома что-то делать, я солью наработки на laptop… Жесткого графика никакого нет. Просто ты работаешь в группе и должен хотя бы из элементарного человеческого уважения согласовывать свои действия с действиями других. А такого, чтоб с 9.00 до 5.00 высиживать на рабочем месте, — это никому не нужно… В этот раз я подошел к менеджеру и объяснил, что мне нужно съездить к себе на Родину, что это займет недели три. Меня отпустили без проблем».

Максим Кузовлев: «Наш вице-президент выдал: вот сидит на рабочем месте русский и ни хрена не делает. Потом он увольняется, и приходит на его место американец. И тут ты начинаешь понимать — что такое на самом деле ничего не делать…».

Сейчас в России положение заметно изменилось по сравнению с девяностыми. Игорь Ашманов: «Сейчас с точки зрения чистого заработка и потребительской корзины программист здесь зачастую получает не меньше, но при этом ему не надо пробиваться в чуждой агрессивной среде. Если сильный программист получает в Москве 3-4 килобакса в месяц, да чистыми, вчерную, без налогов (а там бы получал 80-100 К в год с вычетом налогов — процентов 30-40, минус аренда квартиры или ипотека и т.п.), да еще дают ему долю в стартапе, да при этом в комфортной родной среде — особого смысла ехать нет даже за чисто животным комфортом. Ну, разве что климат в Калифорнии получше».

Российский рынок программных продуктов значительно вырос, но в основном в корпоративной сфере — там, где импортные компании бессильны. Наиболее, пожалуй, известен успех фирмы «1С», которую знает у нас каждый бухгалтер. Очень востребованы веб-программисты (т.е. занимающиеся созданием интернет-проектов), особенно те, кто совмещает знание программирования с некоторыми художественными навыками в верстке и оформлении, — такие ценятся на вес золота. Но погоду на рынке труда делают все же западные фирмы. Феликс Мучник: «Сейчас в Москве, в регионах, где начали открывать свои филиалы западные компании, можно найти адекватную работу и зарплату».

Но неверно представлять себе типового современного российского программиста как просиживающего штаны в офисе представительства или центра разработки западной фирмы. Развитие и доступность Интернета стали причиной появления рынка офшорного программирования, ныне составляющего порядка $50 млрд в год, того самого, 44% которого, на зависть российским властям, контролирует Индия. Российское правительство обратило внимание на этот сектор только в последнее время, тогда, когда он уже фактически сложился. Игорь Ашманов: «…есть совершенно скрытый рынок офшорного программирования, когда программисты работают на западные компании, изредка ездят на стажировку и т.п. Техническое задание и работа — по Интернету, деньги — на карточку. Он точно больше миллиарда долларов в год, я как-то прикидывал». Добавим, что Игорь ошибся в меньшую сторону — по словам вице-премьера Д. Медведева, рынок офшорного программирования в России составляет сегодня примерно 2 миллиарда долларов и прирастает на 70-80% в год. Более точная оценка, судя по всему, составляет $1,8 млрд в 2006 году. Это, конечно, не сравнить с индийскими 20 миллиардами, но все же…

Под текст

Почему только США

Ни в одной стране мира, кроме Штатов, нет колоний «русских» программистов.Отдельные люди работают, но в массовом порядке — нет. Это объясняется просто: около 70 процентов программного обеспечения, продаваемого в мире, создано в США. Можно, не рискуя сильно ошибиться, предположить, что из оставшихся 30% большая часть — ПО для местного рынка, вроде наших «1С», и иностранцам там делать нечего.

О российских пилотах, работающих в Африке, читайте в №26 «Свободного пространства». О вольных российских яхтсменах, бороздящих просторы Мирового океана, читайте в одном из ближайших номеров.

Юрий Ревич
обозреватель «Новой»